Интересная история принятия Ислама, русским священником Владиславом Сохиным !
«Веди нас прямым путем»
… Я был приглашен в столицу Кении Найроби на международную христианскую конференцию, организованную “SYNDESMOS” – Всемирным братством православной молодежи. В ту пору я был православным священником и возглавлял Молодежный отдел при Курской епархии Русской Православной Церкви.
Несколько дней мы обсуждали важные проблемы, касающиеся методов работы с молодыми людьми. Наконец, конференция закончилась, и участники стали разъезжаться по домам. Обратный билет в Россию у меня был лишь через десять дней, поэтому я решил все оставшееся время посвятить путешествию по Кении и Танзании, общению с людьми и изучению религий, которых в Африке необъятное множество. Здесь можно встретить и сикхов из индийского штата Пенджаб, и кришнаитов, и «свидетелей Иеговы». Но самыми распространенными религиями в Африке являются ислам и христианство.
К тому времени я уже несколько лет изучал религии. Учился в религиозных учебных заведениях, читал книги по религиоведению, принимал участие в межрелигиозных конференциях и диалогах. И еще пару лет назад я стал понимать, что в христианстве есть что-то недосказанное, что-то, что опровергает само себя… Но вот что? Именно поэтому я снова и снова углублялся в чтение книг, искал общения с представителями других религий, думал, спорил, молился…
Я помню, как после своей первой ночи в Африке, я проснулся под звуки азана – призыва на молитву, раздающегося из мечети. За окном было еще темно. Через полтора часа мне нужно было быть в храме – епископ пригласил меня служить вместе с ним литургию. Но, услышав незнакомые слова на арабском языке, я так и не смог заснуть. Быстро оделся и вышел из комнаты, на улицу еще спящего города.
“ Ашхаду ан ля иллаха илля-Ллах! Ашхаду анна Мухаммадан рассулю-Ллах! Аллаху акбар!” – разносится певучий голос муэдзина, звучащий с минарета и покрывающий все вокруг. Приятное дуновение ветерка, шелест листвы, темные силуэты домов. Лишь редкие правоверные спешат на утренний намаз.
Рассвет. Маленький поселок допоздна плясал под звуки там-тама. Теперь он начинает просыпаться. Пастухи в лохмотьях, играя на флейтах, провожают стада в долину. Девушки с кувшинами гуськом тянутся по извилистым тропам к источнику. Во дворе марабута дети нараспев читают хором стихи Корана.
(Кейта Фодеба. Гвинея. “Рассвет над Африкой”)
Эти строки из зачитанной мною до дыр книги «Поэзия Африки» как нельзя точно отражали происходящее вокруг. Как мне тогда захотелось пойти вслед за этими людьми, в длинных белых одеждах, жертвующих предрассветным сном ради молитвы Всевышнему…
И вот теперь, когда конференция закончилась, я был свободен. И первым, что я хотел сделать, было посещение мечети и общение с мусульманами. Мне было интересно прочитать не из книги все доводы «за» и «против» в извечном споре между мусульманами и христианами. Мне хотелось посмотреть на их жизнь, поведение, увидеть, как они молятся.
В 2005 году я уже посетил Исламскую Республику Иран, и после этого меня еще больше потянуло к изучению ислама. И вот теперь, мне представилась замечательная возможность.
Уже на следующий день я покинул гостеприимную Кению и оказался в Танзании. Небольшой танзанийский городок Моши, в котором я очутился, называют столицей Килиманджаро. Именно оттуда начинается путь на самую величайшую гору черного континента, которую еще величают «крыша Африки». Микроавтобус, на котором я приехал, притормозил у центральной мечети города.
— Конечная, выходим! – сообщил водитель.
Снова надеваю на плечи тяжелый рюкзак и начинаю думать о поисках ночлега в городе. Хотя, какие могут быть поиски – вот же мечеть стоит! Вхожу во двор мечети и спрашиваю первого встречного африканца:
— Я русский путешественник. Можно мне сегодня где-нибудь здесь переночевать?
— О, а ты мусульманин?
— Нет, я христианин, — честно признался я.
— Вообще-то мы даем ночлег только мусульманам. Хотя, иди, поищи имама, это такой мужчина-индиец, спроси у него, может, разрешит.
Я начал поиски человека с индийской наружностью, и вскоре наткнулся на молодого паренька, который оказался сыном имама. Выслушав меня, он согласился мне помочь, и повел куда-то в город, по узким улочкам, заваленным мусором.
Мы дошли до небольшого кафе, где сидело множество людей, которые пили чай, да курили кальяны.
— Подожди здесь, — скомандовал парень, — я сейчас его приглашу.
Прошло минут двадцать, прежде чем он появился вновь.
— Его тут нет. Не знаю, где он сейчас находится. Приходи в мечеть к вечеру.
Я решил не дожидаться вечера, а пойти сразу выяснять с кем-нибудь другим насчет ночлега. Придя во двор, я обнаружил во внутреннем здании небольшую комнатку, где мыли большую связку бананов несколько женщин, да за столом сидел мужчина преклонных лет и ел рис с жареной рыбой.
— Ассаламу алейкум! Можно у вас тут посидеть? Я жду имама, мне нужно спросить у него насчет ночевки.
Старик утвердительно кивнул, приглашая сесть на плетеное кресло, а женщины засмущались и ушли куда-то вглубь дома.
Немного поев, я вышел во двор мечети и решил немного прогуляться по двору. Тут я заметил у ворот еще одного белого парня с арабскими чертами лица и рюкзаком за спиной. Он вместе с каким-то человеком оживленно беседовал с уже знакомым мне стариком. Подойдя поближе, я услышал, что путешественника волнует тот же вопрос, что и меня – место для ночлега. Но от старожилы я ничего нового не услышал. Он все повторял про имама, которого нет, про то, что надо ожидать, что без него никто нам не разрешит ночевать. Нас снова провели в уже знакомую мне комнату, где предложили посидеть и подождать.
— Владислав, — протянул руку я.
— Лукман, — ответил парень.
Лукман рассказал, что он полицейский, живет и работает где-то в Англии, что он взял месячный отпуск и катается по миру. Только что он прибыл из Дар-эс-Салама, затем думает ехать в Найроби, оттуда лететь в Мьянму, потом, через Сингапур, в Мексику. В общем – отпуск у парня оказался насыщенным. Перед Дар-эс-Саламом он был на Занзибаре, остров ему понравился.
Пока мы общались, уже знакомый нам старичок встал, достал откуда-то ключи и позвал за собой. Он завел нас в комнату для паломников, в которой кроме двух кроватей, небольшого столика и вентилятора ничего не было. Достав откуда-то две простыни, дедушка стал застилать ими матрасы с огромными дырами. После этого он вывел нас на улицу и спросил Лукмана: «Муслим?» тот утвердительно кивнул головой. «Кристиан?», — вопрос касался меня. Я тоже кивнул. Старик снова повернулся к Лукману и сказал: «С тебя по три тысячи шиллингов за ночь». Лукман сразу же отсчитал ему несколько засаленных купюр со слонами и носорогами. «А ты можешь спать бесплатно», — вот такого поворота событий я не ожидал… Лукман, видать, тоже, так как на его лице отразилось искреннее недоумение. Старичок больше не сказал ни слова и удалился. Мы же вновь вошли в нашу скромную комнатушку и стали распаковывать свои дорожные рюкзаки.
Для меня до сих пор странно поведение того престарелого работника мечети. Имам точно не появлялся, почему же тогда он нам разрешил ночевать? И почему мне – бесплатно? Все это выглядело для меня непонятным и загадочным.
Расположившись, мы вышли пообедать в небольшое кафе, затем снова вернулись в мечеть, потому что приближалось время намаза. Так как мусульмане проявили ко мне гостеприимство, я решил не оставаться в комнате и пошел в мечеть на намаз. Тем более что мне как раз хотелось проникнуться именно духом ислама, а не просто энциклопедической информацией из книг. А дух любой религии – это дух молитвы. Именно тогда ты понимаешь, насколько искренни эти люди. Зайдя внутрь, я стал у стены и простоял там все время молитвы. Когда намаз был завершен, Лукман, увидев меня, приятно удивился. Вместе с ним мы вышли из мечети во двор за обувью, и я попросил его научить меня делать омовение перед намазом. Он показал мне, как нужно правильно совершать «вуду» — малое ритуальное омовение, и сам намаз.
Когда пришло время «иша» — ночного намаза, я снова пошел в мечеть вслед за Лукманом. Не знаю, что меня побудило к этому, но я совершил омовение и пристроился в мечети в один ряд с англичанином. Он лишь заулыбался. Мы подождали, пока придет имам – тот самый, с индийской внешностью. «Альхамду лиЛляхи раббиль `алямин…» начал имам намаз, я не понимал многих слов, но повторял за ним все телодвижения.
С умиротворенностью я вышел из мечети в теплый африканский воздух. То, что сейчас со мной произошло, было необъяснимым. Со стороны христиан – я совершил большой грех, так как молился с иноверными. Но я не чувствовал тяжести греха. Наоборот, я проникся невыразимой легкостью. И пусть я точно не знал слов молитвы, я молился по-своему, просил у Всевышнего наставить меня на путь Истины…
Попрощавшись с Лукманом на следующее утро, я выехал в Дар-эс-Салам, экономическую столицу Танзании, Город Мира. А еще через день я оказался на острове Занзибар, где преобладает мусульманское население. Старинные мечети, узкие улочки, женщины в хаджабах и мужчины в длинных арабских одеждах – этот неповторимый занзибарский колорит манил меня к себе и я не пожалел, что попал в это замечательное место.
Оставив вещи в небольшом отеле, где я снял комнату, я вышел в дышащие стихающим жаром узкие улочки Стоунтауна – центральной старинной части занзибарской столицы. «Прежде всего, необходимо найти какую-нибудь еду», — с этими мыслями я отправился на поиски съестного, плутая по лабиринтам старого города. Остановившись около старой мечети, я увидел старика-африканца, сидящего на пороге соседнего дома. Одет он был в длинный белый арабский халат – канзу, на голове – кофия – мусульманская шапочка.
– Извините, пожалуйста, вы не подскажите мне, где бы я мог недорого поужинать? – по-английски спросил я его.
Старик внимательно посмотрел на меня, затем встал и пошел мне показывать путь в ближайшее кафе. Пройдя пару кварталов, мы очутились на оживленной улице и вошли в небольшое кафе.
— Что вы будете заказывать, мистер? – спросил занзибарец, которого звали Назир. Не дожидаясь ответа, он подошел к продавцу и что-то спросил его на суахили. Вернувшись, он сообщил мне:
— Только жареный картофель и курица.
Что ж, выбирать не приходится. Вскоре нам принесли пищу, Назир решил сам заплатить за меня, что меня немало удивило. Вот ведь африканцы, какие бывают!
В кафе играет приятная музыка, а мы беседуем о том, о сем.
— Чем вы занимаетесь? — спрашивает меня Назир.
— Путешествую, интересуюсь народами, изучаю религии.
— А какие именно религии вас интересуют?
— В данный момент я изучаю ислам.
— Очень интересно! И как вам ислам?
— Меня он очень привлекает. Я прочитал немало литературы об этом.
— А что вы будете делать, когда изучите ислам?
— Ну, не знаю… это процесс долгий… Возможно, буду углубленно изучать какую-нибудь другую религию.
Тут старик посмотрел мне прямо в глаза так, что я ощутил что-то мне доселе не известное, глубокое…
— Я думаю, что вы станете мусульманином!
— Да нет, я об этом не думаю… я религиовед…
Занзибарец, казалось, не слышал меня.
— Вы СТАНЕТЕ мусульманином!
Я молча продолжал принимать пищу. «Почему он так уверен в этом? И почему у него такой странный пронзительный взгляд? Может быть, он знает что-то, что неизвестно мне?» Мои мысли прервал его голос:
— Только вот длинные волосы мусульмане не носят. Мужчина не должен быть похож на женщину. А борода – это хорошо. Пророк Мухаммад (мир ему!) носил бороду.
Закончив трапезу, я поблагодарил моего нового знакомого, мы вместе с ним прошлись до мечети. Пожали друг другу руки, попрощались. Я вернулся в душную комнату отеля, закрыл на ключ дверь, не раздеваясь, лег на кровать и погрузился в думки. Кто знает, случайной была эта встреча, или нет? И что означают слова моего нового знакомого? И почему до сих пор вместо грязного потолка передо мной стоят его умудренные опытом глаза? Я еще долго лежал и думал, пока, незаметно для себя не погрузился в долгожданное царство сонного отдохновения…
На следующий день я снова оказался у той старинной занзибарской мечети, где вчера встретил таинственного мусульманина. Зайдя внутрь, я принялся фотографировать убранство дома молитвы, как вдруг, снова раздались слова азана, призывающие правоверных на поклонение Всевышнему. Мечеть стала наполняться людьми, они становились в ряды и готовились к совершению полуденной молитвы. Я почувствовал себя очень неловко. Мне хотелось стать вместе со всеми на молитву, но ведь я не был мусульманином! С другой стороны я чувствовал, что не могу просто взять и выйти из мечети.
Перед молящимися не спеша прошел имам и занял место в центре, готовясь к молитве. Все встали и принялись ждать первого такбира. Что-то снова меня толкнуло вперед, и вот я уже стою в одном ряду с африканцами и совершаю земной поклон перед Всевышним. Когда намаз закончился, я вышел на улицу и присел на бордюр. Мне навстречу шел хозяин отеля, где я остановился. Вчера я рассказал ему, что являюсь христианином и изучаю ислам. Он тоже вместе со мной сейчас был в мечети и теперь возвращался к своим делам. Увидев меня, он подошел ко мне и очень дружелюбно спросил:
— А почему ты вместе с нами молился? Ты же христианин?
— Я молился Всевышнему, как и вы, а молиться можно в любом месте.
— А ты знаешь, что ты стал мусульманином?
— Это почему же?
— Ты слышал слова муэдзина о том, что нет Бога, кроме Аллаха и что Мухаммад является Его пророком?
— Слышал.
— Ты стоял в одном ряду вместе с нами за имамом и совершал поклоны?
— Да, так и было.
— Следовательно, ты принял то, во что мы верим. Ты стал мусульманином!
Эти слова ошарашили меня и я принялся аргументировать занзибарцу, что я не произносил шахады, пытался доказать ему, что я верю в Иисуса как Бога. Вокруг нас собрался народ и все с интересом следили за нашей беседой.
— Хорошо, — сказал хозяин отеля, — я не буду сейчас переубеждать тебя. Но то, что ты сегодня сделал – это неспроста. Если ты зашел в мечеть и молился с нами, значит, ты чувствуешь, что стоишь не на верном пути. И еще это значит, что ты ищешь другой путь. Путь Истины. А этот путь только в Исламе. Ислам не против христианства, и каждый на этой планете выбирает свой путь к Богу. Но что-то мне подсказывает, что скоро ты изменишь, свое мнение той вере, что исповедуешь, и примешь Ислам.
После этих слов он пожал мне руку и ушел, оставив меня наедине со своими думами. А ведь он был прав, я действительно почувствовал в незамысловатой мусульманской молитве все величие Творца мира! Именно простые земные поклоны в маленькой мечети дали моей душе намного больше умиротворенности, чем долгие службы в христианских храмах…
Вскоре я покинул Занзибар, побывал еще во многих интересных местах Кении и Танзании, а потом вернулся в Россию. Но все то, что произошло со мной в Африке, не давало мне покоя. Я прочитал Коран, пересмотрел множество книг об Исламе. Мне становилось все тяжелее оставаться христианским священником, я понимал, что нужно решиться и сделать выбор. Стать на путь Истины, или продолжать говорить людям о христианской вере, не чувствуя ее в своем сердце.
И летом 2006 года я свой выбор сделал. В московской центральной мечети я произнес шахаду – свидетельство веры и стал мусульманином. После этого мне много чего пришлось пережить. И нападки христиан, и жесткую критику журналистов, и разрыв отношений с друзьями и близкими. Я потерял многое. Но в моей душе до сих пор горит огонь веры, и я чувствую, что не зря стал на путь Истины, на путь поклонения единому Богу.
«Веди нас прямым путем, путем тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших» (Коран, 1, 6-7). Многократно изо дня в день я повторяю эти слова. И тот час же чувствую заботу Всевышнего, которая ведет меня, избавляя от зла и направляя по верной дороге.
Владислав Сохин
