Мы хотим познакомить Вас с теми представителями христианского мира, которые признали в Мухаммаде истинного Пророка и Посланника Божьего и последовали за ним, за что, согласно аятам Священного Корана, получат, если на то будет воля Божья, двойное вознаграждение.
Несториане
Первыми, кто соприкоснулся с учением Корана за пределами Аравийского полуострова, были иракцы — семитские племена, родственные арабам и говорившие на диалектах арамейского языка. Религия, которую они исповедовали, язык общения, историческое развитие и менталитет резко отделяли их от собственно арабов Аравии. Дело в том, что большинство жителей нижней части Месопотамии, которая была чуть меньше современного Ирака и являлась вассалом Персидской империи, были не просто христианами византийской имперской традиции. Они придерживались не тех догматов веры, которых держатся большинство современных христиан, а отличались в главном ― в отношении к Иисусу (мир ему). Их называли несторианами, и они считали Иисуса человеком (а не «богочеловеком», как в имперской церкви). Таким образом, они превозносили человеческую природу Иисуса, на основании чего отказались признавать Марию как богородицу, считая ее лишь матерью человека. Один из церковных соборов в 431 году обвинил их в ереси, и они, спасаясь от преследований (так же, как и многие другие группы христиан), бежали в различные страны, в том числе и в Ирак, где проповедовали среди местных семитских племен, которые, в свою очередь, общались и с аравийскими племенами.
Когда началась война между исламским государством и Персидской империей, многие местные жители поддержали именно мусульман по причине родства (и те, и другие были семитами), тем более что персы рассматривались ими как чужеродные властители, с которыми они враждовали. После вхождения этих земель в состав Халифата их не стали насильно обращать в Ислам, предоставив им право исповедовать свою религию. Через какое-то время среди местных жителей мусульмане составляли уже большинство, и их число постоянно увеличивалось. Таким образом, можно выделить несколько причин быстрого включения данных народов в мир Ислама: национальная близость, хорошее обращение со стороны более сильных, общий враг (из-за чего мусульман считали освободителями, а не завоевателями), плюс, конечно, проповедь.
Но все же главной причиной следует считать близость религиозных воззрений, так как и Ислам, и несторианство были близки в своих воззрениях по отношению к Иисусу (мир ему) ― всеми он почитался как Пророк, но в то же время как человек, которого Всевышний Господь сотворил без отца и сделал его Своим Посланником, даровав ему Евангелие, а также Спасителем (по-арабски «Аль-Масих», по-гречески «Христос»), который вернется на землю перед концом света.
«Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Иоан. 4:1–3). Разве в Исламе, в отличие от церковной догматики, не исповедуется, что Иисус (мир ему) пришел «во плоти», то есть «как Пророк и Посланник»?
Монофизиты
Следует сказать и несколько слов о монофизитах ― христианах, видевших в Иисусе (мир ему) лишь божественную природу, но, так же как и несториане, притеснявшихся официальной церковью. Они проживали во многих государствах региона: в Сирии, Палестине, Египте, Эфиопии и др. Среди них были и собственно арабы, и представители других семитских племен, в частности копты. Почему же они тоже стали союзниками мусульман, ведь их воззрения об Иисусе (мир ему) явно противоречили исламским? Опять, как и в предыдущем случае, сыграло на руку то обстоятельство, что у них оказался общий враг, только теперь уже другая империя ― Византийская. Господствующая в ней церковь постоянно пыталась примирить монофизитов со своими доктринами, однако, несмотря на жестокие преследования (и это факт), цель не была достигнута. В свою очередь, такое давление лишь усиливало возмущение народа (семитов) против де-факто чужаков — греков. Мусульмане же, столкнувшись с Византией, вновь стали рассматриваться как освободители — теперь уже от господства греков. Возможность исповедовать свою религию, близость языков способствовали признанию монофизитами объединения их территорий с исламским государством. Это было на первом этапе. А обращение в Ислам проходило позже и более медленными темпами, чем в Ираке, что естественно. Причины же оставались прежними: более или менее, но справедливое обращение со стороны мусульман; грамотная и доходчивая проповедь. Были, конечно, и другие, скажем так, материальные причины ― возможность выдвинуться вперед, сделать карьеру. Но они никак не могли сказаться на количественных показателях, и это очевидно.
Нельзя не вспомнить и то, что наместники (кроме сирийского) и элита отнеслись к вести о новом Пророке (мир ему) серьезно и вдумчиво («мы знали, что Пророк будет послан, но не думали, что к вам» — говорили они). Возможно, что для многих христиан именно это обстоятельство (даже, несмотря на иное отношение к личности Иисуса ― мир ему) сыграло главенствующую роль в деле принятия исламского мировоззрения. Тем более что при серьезном и вдумчивом анализе Библии, да и простых разумных размышлениях, становится ясно, что разум более готов принять не «обожествленного» то ли «сына», то ли «бога», а «Сына человеческого», как об этом и сообщено в самом библейском тексте. Ведь когда священники, обращаясь к своим духовным чадам, говорят им: «Сын мой» или «Дочь моя», разве они имеют в виду свое физическое отцовство? Очевидно, что в данном случае говорится о духовной связи. Так почему же практически такую же фразу, но по отношению к Иисусу (мир ему и благословение Всевышнего), понимают совершенно иным образом? Понимают так, как это было еще в эпоху господства эллинской мифологии, согласно представлениям которой Зевс мог спуститься к женщине, после чего от них рождались полубоги. Если выражение «Сын божий» понимать в физическом смысле этого слова, то тогда получается, что таковыми были и те, кто упоминается в следующем стихе Библии: «Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих…» (Бытие, 6:1–2).
Заключение
В Священном Коране говорится по этому поводу: «О люди Писания! Не проявляйте чрезмерности в вашей религии и говорите о Боге только правду. Мессия Иисус, сын Марии, является посланником Бога, Его Словом, которое Он послал Марии, и духом от Него…» (4:171). Смириться перед Богом, принять Его волю — по-арабски звучит как асляма, а тот, кто смирился, — муслим. Именно поэтому мы говорим, что все пророки и посланники, включая и Авраама, и Моисея, и Иисуса, были муслимами, то есть мусульманами (в русской транскрипции), потому что они смиренно выполняли повеления Божьи. Стали мусульманами и многие их последователи, поскольку следовали их традиции Единобожия и смирения Божьей воле. И именно из их числа вышли современные иракцы, сирийцы, иорданцы, ливанцы, палестинцы и египтяне. Неужели все они являются потомками «трусов и карьеристов», как это хотят нам представить недруги Ислама по всему миру? Неужели такое огромное количество людей пришли к Корану из-за страха или из-за денег? Есть такая поговорка — «Каждый видит в меру своей испорченности», так давайте исправим в себе эти недостатки и взглянем на мир Ислама по-новому — с открытыми глазами и способным к восприятию сердцем.
Господь Всемогущий сказал: «…милость Моя объемлет всякую вещь. Я предпишу ее для тех, которые будут богобоязненны, станут выплачивать закят и уверуют в Наши знамения, которые последуют за посланником, неграмотным (не умеющим читать и писать) пророком, запись о котором они найдут в Торе и Евангелии. Он повелит им совершать одобряемое и запретит им совершать предосудительное, объявит дозволенным благое и запрещенным скверное, освободит их от бремени и оков. Те, которые уверуют в него, станут почитать его, окажут ему поддержку и последуют за ниспосланным вместе с ним светом, непременно преуспеют» (7:156–157).
Марат Хайретдинов
