“Он убивал лучших людей после Мухаммада… Но он также убил и худших людей”. (Из высказываний историков )

Кто же этот человек, который нанёс кровавую рану в сердце посланника Аллаха, убив его дядю Хамзу Ибн Абдель Мутталиба в битве при Ухуде? Кто же он, кто впоследствии излечил сердца мусульман, убив лжепророка Мусайлиму в день аль-Йамамы? Этим человеком был Вахши Ибн Харб аль-Хабаши, получивший прозвище Абу Дасама. Его история драматична, кровава и печальна. Приготовься же, о читатель, выслушать её так, как он сам рассказывает драму своей жизни. Итак, слово самому Вахши: “В детстве я был рабом одного из вождей курайшитов по имени Джубайр Ибн Мутым. В битве при Бадре его дядя Туайма пал от руки Хамзы Ибн Абдель Мутталиба. Мой хозяин крайне тяжело переживал эту утрату, а затем поклялся своими божествами ал-Лат и аль-Уззой отомстить за смерть дяди, покончив с его убийцей, чего бы это ни стоило. После этого он стал выжидать удобного случая, чтобы убить Хамзу”.

* * *

Вахши Ибн Харб далее рассказывал: “Вскоре после этого курайшиты решили выступить в поход к Ухуду, чтобы покончить с Мухаммадом Ибн Абдуллой и отомстить за своё поражение при Бадре. Курайшиты собрали свои собственные войска, а также привлекли силы союзников, тщательно всё подготовили и назначили Абу Суфйана Ибн Харба командующим армии. Абу Суфйан счёл необходимым включить в состав выступающих в поход войск отряд знатных курайшиток, которые потеряли в битве при Бадре своих отцов, сыновей, братьев или кого-нибудь из родственников. Задача этих женщин состояла в том, чтобы вдохновлять войска в бою и не допускать бегства мужчин. Женское подразделение возглавляла жена Абу Суфйана Хинд Бинт Утаба, отец, дядя и брат которой были убиты в битве при Бадре… Перед самым выступлением армии в поход Джубайр Ибн Мутым обратился ко мне и спросил: — Не хотелось бы тебе, о Абу Дасама, избавиться от рабства? — А кто это может сделать? — спросил я. — Я могу это сделать, — сказал Джубайр. — Каким образом? — спросил я. Он ответил: “Если ты убьёшь Хамзу Ибн Абдель Мутталиба, дядю Мухаммада, отомстив тем самым за смерть моего дяди Туаймы Ибн Ади, убитого им, то ты свободен. — А кто даст мне гарантию того, что это действительно так? — спросил я. — Да кто угодно! Могу засвидетельствовать это перед всеми публично, — ответил он. — Я готов, и я сделаю это, — заявил я”. Далее Вахши продолжал: “Я был эфиопом по происхождению и был обучен искусному метанию ножей без промаха. Взяв свой кинжал, я отправился в поход со всей армией. Я находился в арьергарде рядом с женщинами и страстно стремился в бой… Всякий раз, когда я проходил мимо жены Абу Суфйана Хинд, или же она, пройдя мимо меня, замечала сияющий на солнце кинжал в моей руке, то восклицала: — О Абу Дасама! Избавь наши сердца от неукротимой ярости к Мухаммаду и его двоюродному брату… Когда мы достигли Ухуда, и две армии сошлись в яростном бою, я бросился искать Хамзу Ибн Абдель Мутталиба, которого я знал раньше. Однако Хамза не собирался ни от кого скрываться, поскольку на его голове было укреплено страусиное перо, чтобы его видели его соратники. Этот обычай был принят у храбрых и отважных воинов среди арабов. Очень скоро я заметил Хамзу, который, подобно могучему верблюду пепельной масти, отважно сражался в самой гуще схватки. Он буквально разрубал своим мечом солдат противника на части, и никто не мог устоять или противостоять этому чудовищному напору. Когда я готовился напасть на него и поджидал, прячась за деревом или камнем, пока Хамза приблизится ко мне, я увидел, как к нему подскакал курайшитский воин по имени Сибаа Ибн Абдель Узза с криком: — Выходи на поединок, о Хамза! Выходи на поединок со мной. Хамза принял вызов и крикнул: “Давай, подходи ко мне, о сын язычницы! Давай ко мне!” Хамза бросился на него и первым нанёс удар мечом. Сибаа замертво рухнул на землю перед Хамзой, обливаясь кровью… В этот момент я занял удобную позицию по отношению к Хамзе и начал взмахивать кинжалом, ожидая выгодного момента. Наконец я метнул свой кинжал, который попал Хамзе в нижнюю часть живота и вышел между ног. Он тяжело сделал пару шагов в направлении меня, а затем рухнул на землю. Кинжал наполовину торчал в его теле. Убедившись, что он мёртв, я подошёл к нему и выдернул кинжал. Затем я вернулся в палатку и уселся там. Больше мне никто не был нужен, так как я убил Хамзу ради своего освобождения…”

* * *

Далее Вашхи продолжал: “Сражение постепенно усиливалось и, хотя шло с переменным успехом, кольцо в окружении вокруг Мухаммада становилось всё теснее, а убитых всё больше. В это время группа женщин под предводительством Хинд Бинт Утабы подошла к убитым мусульманам, и они начали творить над нами всяческие надругательства. Сама Хинд и другие вспарывали им животы, выкалывали глаза, вырезали носы и отсекали уши. Затем Хинд сделала из носов и ушей ожерелье и серьги, повесив их на себя. Свои же серьги и ожерелье она бросила мне со словами: — Это тебе, о Абу Дасама… Возьми их себе и сохрани, так как это ценные вещи. Когда битва при Ухуде завершилась, я вместе с армией вернулся в Мекку. Джубайр Ибн Мутым выполнил данное мне обещание и сбросил с меня ярмо рабства. Я стал свободным человеком…”

* * *

Вахши далее рассказывал: “Однако призыв Мухаммада и его религия крепли день ото дня. С каждым днём мусульман становилось всё больше. По мере того, как религия Мухаммада становилась всё более популярной среди людей, я впадал всё в большую тоску, и в моей душе рос страх, постепенно захватив её целиком. В таком состоянии я и продолжал пребывать, пока в Мекку не вступил Мухаммад во главе огромной освободительной армии. В такой ситуации мне пришлось бежать в Таиф, чтобы найти там убежище. Однако в скором времени и население Таифа начало склоняться к Исламу. Они выбрали делегацию, которая должна была встретиться с Мухаммадом и объявить ему о их переходе в исламскую веру. Тут уже всё начало валиться у меня из рук, и размеры земли для меня очень сузились, несмотря на её обширность, а многие дороги оказались для меня закрытыми. Я сказал себе: “Отправлюсь-ка я в аш-Шам, Йемен или ещё в какую-нибудь страну”. И вот, когда я пребывал в таком крайнем смятении, надо мною смилостивился один мудрый человек, сказав мне: — Горе тебе, о Вахши! Клянусь Аллахом, но Мухаммад никого не убивает из тех, кто принял его религию и произнёс свидетельство Божественной Истины: “Нет божества кроме Аллаха, и Мухаммад — посланник Аллаха”. Едва услышав от него эти слова, я тут же собрался и направил свои стопы к Йасрибу, стремясь встретиться с Мухаммадом. Прибыв туда, я начал расспрашивать людей о нём, пока не узнал, что он находится в мечети. Тихо и осторожно подойдя к нему, я остановился над его головой, так он стоял коленопреклоненным, и сказал: — Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад — Его раб и посланник Его. Услышав дважды формулу шахады, Пророк поднял на меня свой взор, и, узнав меня, воскликнул: “О Вахши, это ты? ” — Да, о посланник Аллаха, — ответил я. — Садись и расскажи мне, как ты убил Хамзу, — повелел Пророк. Сев рядом с ним, я всё ему рассказал. Когда я закончил своё повествование, Пророк, отвернувшись от меня, сказал: — Горе тебе, о Вахши! Прочь с глаз моих, чтобы я тебя больше не видел с этого дня… С того самого дня я всячески старался не попадаться на глаза Пророку. Если на собрании, например, люди садились перед ним, то я выбирал место сзади него. Всё так и продолжалось до тех пор, пока посланник Аллаха не отправился к своему Владыке”.

* * *

Далее Вахши продолжал: “Несмотря на то что я знал, что принятие Ислама списывает все грехи, совершённые ранее, я продолжал ощущать великую тяжесть содеянного мною и огромный ущерб, нанесённый этим Исламу и всем мусульманам. Я очень стремился воспользоваться подходящей возможностью, чтобы искупить совершённое преступление”.

* * *

Далее Вашхи рассказывал: “Когда посланник Аллаха скончался, халифатство перешло к его сподвижнику Абу Бакру. В это же время племя бану Ханифа под предводительством лжепророка Мусайлимы отказалось от Ислама и впало в ересь. Халиф посланника Аллаха снарядил армию для войны с Мусайлимой, чтобы возвратить его племя бану Ханифа в лоно религии Аллаха. Тут я сказал себе: “Клянусь Аллахом, о Вахши, это твой шанс, и ты должен его использовать. Ни в коем случае не упускай его из рук”. Я выступил в поход вместе с войсками мусульман, взяв свой кинжал, которым я убил главного мусульманского мученика Хамзу Ибн Абдель Мутталиба. Кроме того, я поклялся самому себе, что либо убью Мусайлиму, либо паду смертью героя. Когда мусульмане атаковали Мусайлиму и его армию в Акраба, он вместе со своими приверженцами пытался найти убежище на участке, огороженном стеной [хадика — араб. “сад”, “парк”; это место впоследствии стали называть “садом смерти” — Ред.], и завязалась яростная схватка с врагами Аллаха, я начал искать самого Мусайлиму. Я увидел его стоящим с мечом в руке, в то время как один из ансаров, подобно мне, наблюдал за ним. Очевидно, обоим нам хотелось убить его… Заняв выгодную позицию, я покачал кинжалом и, приноровившись, метнул его. Было видно, что он попал в цель… В тот же самый момент, когда я метнул в Мусайлиму свой кинжал, человек из ансаров подскочил к нему и нанёс удар мечом… Одному Господу известно, кто из нас двоих убил его. Если это сделал я, то значит, что я убил лучшего человека после Мухаммада… и худшего из людей также…”

صور من حياة الصحابة

[ باللغة الروسية]

 Абд ар-Рахман Рафат аль-Баша